Богданович в стиле нуар

Группа “Нельга забыць” пришла к зрителю с программой на стихи Владимира Короткевича. И вот – новый альбом, на этот раз на стихи Максима Богдановича.

С первого же выступления с программой “Леаніды…” на стихи Владимира Короткевича группа покорила немало сердец. Просто невозможно противостоять сочетанию: произведения Короткевича + талант музыкантов + харизма Михаила Барановского, лидера группы. Вторая программа “Месца моцы” укрепила взятые с успехом позиции.

И вот – третий альбом "Mertvets" на стихи Максима Богдановича. Но не ждите услышать привычно-добродушное “Зорка Венера ўзышла над зямлёю…”. Даже торжественной “Пагоні” не ждите. Это – другой Богданович, и это – другой “НЗ”.

Разговор о "Mertvets"е Михаил Барановский начал с признания:

– Чем дольше мы занимались программой на стихи Богдановича, тем больше усиливалось ощущение страха. Когда настолько углубляешься в тему смерти, предопределения, все вокруг превращается в знаки. Поэтому теперь хочется не то чтобы… совсем забыть об этой работе, но немного отвлечь от нее внимание… Погружаться в альбом только тогда, когда нужно его показать. В этом, кстати, и заключается роль артиста по Станиславскому: вживаться в роль – играть – стараться из роли выходить, по возможности пробовать себя в другом амплуа. Но переключиться довольно тяжело. Помогает работа над новой программой… Я довольно остро воспринял то, что происходит у наших южных соседей. Есть стремление как-то оформить это депрессивное состояние, предчувствие.

И, тем не менее, Михаил рассказал о "Mertvets"е:

– Как оказалось, программа "Mertvets" в музыкальном плане светлая. Такой она и задумывалась. Путь Богдановича – путь преодоления предопределенности. Он очень рано, 17-летним юношей, встретился с жестокостью судьбы. И если взглянуть на первые стихотворения, которые он присылал в “Нашу Ніву”, то были они очень трагические. Человек находился в отчаянии, жаловался, что совсем мало пожил и ничего не успел. Белорусский язык был соломинкой, за которую он ухватился и которая помогла ему удержаться на поверхности жизни определенное время, дала силу, – если говорить пафосно. Богданович сумел преодолеть тьму и ужас. У него появляются другие темы, очень витальные, в которых жизни намного больше, чем у людей, которые прожили 90 лет. В стихах Богдановича ощущается жизнь, даже в тех, которые посвящены смерти. Потому и программа задумывалась как выход к свету. Богданович – хороший пример: выбрав дорогу, он шел по ней до конца. Для молодежи это отличный мотиватор, или вдохновитель.
Мы так рассуждали: сражаться по-настоящему можно, только когда нечего терять. Когда приплыл к какому-то берегу, сжег корабль, а дальше – к победе.

– Со щитом, или на щите.

– Да, да. Вот то главное, что касается программы, посыл, который хотелось донести… Часто людей отталкивает название. Я же уверен на 100 процентов, что именно таким оно должно быть. Ощущение по завершении этой работы очень приятное, ведь все на своем месте. Возможно, не хватило какого-то опыта для адекватного музыкального оформления, в первую очередь я имею в виду, не было студийной работы. Но по замыслу, концепту воплощения работой доволен. Это ощущение помогает закрыть одну страницу, одну книжку, положить ее на полку и взяться за другую. Мы начали работать над новым материалом, который скоро можно будет показать. Некоторые песни уже исполняем.

– Вы начинали с Короткевича. Потом добавились ваши тексты, потом – Богдановича. В этой цепи есть определенная логика? К примеру, вы обратились к Богдановичу, так как работаете в "его" музее?

– Меньше всего хотелось бы в творчестве какой-то логики, планирования. Ведь, как мне кажется, все происходит естественным путем. Мы собрались, чтобы сделать “Леаніды”. Пока шла работа над программой, появились собственные произведения, которые тоже захотелось оформить. К ним подталкивал Короткевич: не сюжеты, но направление. Это была попытка определения своего места в Беларуси, своего рода "тутэйшасці". И внезапно "пришел" Богданович. Были такие штудийные ремесленные попытки сделать что-то по мотивам его творчества, но ничего не получилось. Я тогда эту работу бросил: зачем заниматься ерундой и сочинять мертворожденные произведения?.. И абсолютно неожиданно, после того, как меня перевели в “Хатку” (“Беларуская хатка” – филиал Литературного музея М. Богдановича. – Замечание авт.), где поэт жил некоторое время в 1916 году, песни и заготовки начали появляться сами собой и оформились в идею программы. Написалось все очень быстро и, как мне кажется, даже иррационально.

– Вы сказали, что на 100 процентов уверены в названии. Но, если посмотреть на то, что альбом в основе своей жизнеутверждающий, то получается оксюморон.

– В принципе, весь альбом построен на контрасте, сочетании черного и белого. Обложка сделана из фотоснимка Богдановича, разумеется, черно-белого. Музыка, по крайней мере, образы, которые возникают во время выступления, не раскрашены яркими цветами. Это, если говорить киношными словами, нуар, но с добавлением "сюра", когда кино черно-белое, но определенные вещи прорисованы другими цветами. Примерно такая и музыка. Она серая либо контрастно черно-белая – но с яркими пятнами. По крайней мере, так мы задумывали сделать. Не знаю, как воспринимается это извне.

– Как раз хотела спросить, как реагирует зал на новую программу. Вы, наверняка, чувствуете его определенное настроение: радость, смущение, заинтересованность?..

– Вначале, когда наша группа только появилась, мы старались делать музыку по возможности эмпатийной… Скверное слово… Чтобы люди сопереживали. Чтобы мы двигались вместе со слушателем. В определенном смысле программа "Mertvets" – это не шаг к слушателю. И не вызов. Мы попробовали оформить музыку так, как она виделась нам. Это шаг в себя, а не к зрителю. Потому и воспринимается она довольно тяжело. Кому-то сразу не понравится. Обычное явление. Когда поклонник определенного автора привыкает к его стилистике, он обращается к нему, как к определенной зоне комфорта. Программа "Mertvets" – разрушение этой самой зоны комфорта. Шаг навстречу, еще раз подчеркну, мы не делали. Напротив, какие-то темы могут специально подаваться так, чтобы человек почувствовал себя некомфортно. Как в случае с песней, которая называется "П", где стихотворение “Пагоня” поется на мотив "Катюши". Разумеется, это сделано не для того, чтобы поиздеваться (по крайней мере, над зрителем), а показать то, на что многим людям неприятно смотреть. Нарушить добродушие привычных мифологем, связанных с персонажем, превращением чего-то в "священную корову", в которую никто на самом деле не верит. Потому и неудивительно, что реакция на программу неоднозначная. Разным людям нравятся разные песни. И это, наверное, самая лучшая оценка, которую можно нам поставить, когда кто-то говорит: эта песня получилась, а эта – не очень, а другой говорит с точностью наоборот. Тут ты и понимаешь, что все сделано так, как надо. Каждый в определенный момент не попал в зону комфорта.
Очень хотелась бы надеяться, что эта работа не оттолкнет слушателя, что он отнесется с пониманием. Каждый, кто занимается творчеством, имеет право на поиск. Даже больше: это, может, и не обязанность, но что-то похожее. Когда ты начинаешь клепать одно и то же, превращаешься в ремесленника. Для нас программа стала очень большим опытом: она не целиком акустическая, но электроакустическая, и музыка тут создается по другим законам.

– Не было ли ярко выраженного отрицания или возмущения со стороны постоянных слушателей?

– Возможно, не все еще добрались послушать… Люди в возрасте воспринимают программу как раз-таки очень хорошо. Может, потому, что они больше задумываются над темой, которая рассматривается в программе. Одно дело, когда тебе 18, другое – когда 60. Ты будешь чаще обращаться к мысли, как ты живешь, что оставишь после себя?.. Кстати, мы отлично понимаем, что сама по себе тема является моментом, который отталкивает аудиторию, в особенности молодых людей. Зачем погружаться в депрессию, когда лето на улице, когда у тебя любовь, друзья и все такое?.. Но, опять же, если бы мы следили за тем, чего желают люди, а не делали то, что нравится нам, то это был бы точно не "НЗ".

– Кто работал над дизайном обложки?

– Над дизайном обложки работал я. Скажу честно, это один из самых страшных моментов работы над программой. Были разные варианты оформления. Такое чирканье. Например, знаете, как ученики раскрашивают портреты в школьных учебниках? Скажу честно, было жутко делать это размытое лицо. То, что вызывало самые страшные ощущения, я и оставил. Над шрифтами и обратной стороной обложки работали вместе с Виталиком Мурзичем. Объяснять, что мы сделали с портретом, почему его "испортили", не хочется. Хочется, чтобы человек сам подумал: желает ли он за размытыми чертами увидеть своего Богдановича.

– Сколько раз вы уже выступили с новой программой?

– Именно с программой два. Кроме того, еще два раза – вместе с другими песнями… В общем, идея группы на перспективу – создание определенного репертуара из программ. Я не очень переживаю, что мы мало ее показываем – за девять месяцев четыре раза. Обычно группа играет новые песни из концерта в концерт, пока ни приестся публике. Мы пойдем другим путем. Сохраним все программы, которые придумывали, и будем их в течение года показывать. В ноябре будет Короткевич, в декабре – Богданович. Не специально на дни рождения авторов, нет. “Леаніды”, в общем, осенняя программа: октябрь – ноябрь, мокрый снег и всякие такие вещи. "Mertvets" мне представляется зимним, хотя там по текстам есть и летние стихотворения. Но это зима. Сейчас работаем над новой программой. Найдем место и для нее. Есть же еще и “Месца моцы”. Учитывайте еще и "солянки". Но все это – другая история.

– В программе “Mertvets” есть театральные моменты?

– Театрализацией мы пока еще не занимались, это диктуют и условия площадок, где мы играем: как правило, это рок-бары, которые для наших выступлений не очень подходят. Это от определенной безысходности, ведь площадок для аудитории в 50–100 человек очень мало – хороших, профессиональных концертных площадок. Раньше был Театр русского романса, но он закрылся. Как и все наши предыдущие программы, "Mertvets" имеет внутренние сюжет и драматургию. Время от времени, когда есть возможность, мы оформляем зал в соответствующие цвета и материалы: серый, белый, черный, возможно, красные пятна. Специальные постановки мы делать вряд ли будем. Если появиться возможность работать с видеорядом, мы, вероятно, этим займемся. Но сейчас музыкальный холст намного важнее. Декоративными вещами занимаемся в последнюю очередь. Это, возможно, тоже неправильно – с точки зрения популяризации и коммерциализации, – но и цели такой не ставилось. Если сможем придумать достойную обертку к программам, будем делать, если нет – то…

– Где можно послушать ваши песни, помимо сообщества “ВКонтакте”?

– Песни залиты на сайт soundcloud.com. Необязательно там регистрироваться: достаточно зайти на сайт и набрать название группы. На этом же сайте можно скачать понравившиеся песни. Довольно удобная платформа, чтобы презентовать альбом. Песни с "Mertvets"а там выставлены в той последовательности, в которой задумывались. Это тоже очень важно – для тех, кто не отдельные песни хочет послушать, а попробовать пройти путь вместе с нами.

– А что насчет диска?

– Договариваемся со студией. Записи у нас на руках, обложку почти доделали, так что осенью диск будет.

Автор публикации: Анастасия Грищук.

Перевод с белорусского: Гуринович Владиславы, ведущего библиотекаря отдела сопровождения интернет-портала Национальной библиотеки Беларуси.