В любую редакцию частенько обращаются читатели с просьбой оценить их литературное творчество, подсказать, как поправить строку, куда рукопись пристроить...
Впрочем, в эпоху Интернета редакторами чаще всего становятся авторы друг для друга. Даже новая терминология появилась. Напишет кто-нибудь опус по мотивам Гарри Поттера и ищет "бету", то есть такого же самодеятельного автора, который творение перед публикацией в Интернете прочитает и поправит как может. В лучшем случае автор найдет еще одного добровольного редактора, который уже называется "гаммой". Вместо "текст отредактирован" пишут забавное "текст отбечен". Объявления помещают: "Срочно нужна бета!". Смешно? А ведь литературное редактирование – профессия, еще недавно престижная, очень сложная и не каждому даже талантливому писателю доступная.
Какие советы можно дать нашим читателям насчет должной подготовки их рукописей? Как найти своего редактора? И что случилось сегодня с этой специальностью? Об этом рассуждают поэтесса Раиса Боровикова, критик Анна Кислицына и я, писатель-обозреватель Людмила Рублевская.
Л. Рублевская: Иногда профессию литературного редактора относят к вымирающим – ведь Интернет "съедает" все без правки. К тому же литредактора можно только вырастить – навыки приобретаются за долгие годы работы.
А. Кислицына: Тем не менее есть, по крайней мере, два белорусских вуза, которые готовят редакторов – технологический и Институт журналистики.
Л. Рублевская: На филфаке тоже готовят.
А. Кислицына: Правда, все равно основную нагрузку несут писатели. Например, Виктор Жибуль, Лера Сом, Оксана Спринчан, которые не учились "на редакторов", но прекрасно владеют этой профессией.
Р. Боровикова: Поэзию править очень тяжело. И я за то, чтобы это делал поэт-профессионал. Сборник должен быть целостным, если стихотворение не вписывается – редактор обязан это заметить и текст снять. А что касается самих стихов, если с чем-то не согласен, может поставить вопрос. А правку должен делать сам автор. Помню конфликт с Анатолем Велюгиным. Он зачеркивал строку и писал сверху свою, совершенно произвольную. Мог пять, шесть своих строк в стихотворение вставить! Я отказалась от его правки. И Велюгин сказал, что тогда не будет никакой подборки в журнале, напечатает одно стихотворение. Вот кто был замечательным редактором, с чутьем на поэтическую строку – так это Михась Стрельцов. Но тоже любил поправить по-своему. И из практики знаю: молодые поэты, которые шли на компромисс, соглашались со всем, в отсутствие редактора переставали писать. Он им был нужен как подпорка.
А. Кислицына: Мне жаловался известный поэт: приносит молодая девушка стихи, а там уже пометки тремя почерками. Выяснил: поэтесса носит рукопись всем известным поэтам. Один что-то изменит, другой... Вот и вышло хорошо. Но ясно, что автор не будет всю жизнь молоденькой девочкой, которой старшие из сочувствия переписывают творения.
Л. Рублевская: Случается, только благодаря редактору и появляется на свет большой писатель.
А. Кислицына: Благодаря редактору или переводчику. Самый яркий пример – с Расулом Гамзатовым. Еще в литинституте он встретил гениальных переводчиков – Наума Гребнева и Якова Козловского. Бывшие фронтовики, они тем не менее не имели возможности публиковать свои собственные произведения из-за антисемитской кампании послевоенного времени. Именно им обязан аварский поэт за ту любовь, которую питали к нему читатели всего Советского Союза. Есть анекдот, что Гамзатов прочитал их переводы и сказал: "Сегодня же переведу их на аварский – отличные стихи получатся!"
Л. Рублевская: Но при этом сам редактор и переводчик остаются в тени.
А. Кислицына: Да, слава этих двух блестящих поэтов и переводчиков и близко не сравнима с той, которую приобрел благодаря им Гамзатов и другие поэты. Творчество того же Якова Козловского, его неповторимую каламбурную рифму оценили только в 90-х. Но вся его жизнь была уже брошена на то, чтобы сделать гениев из других.
Л. Рублевская: В 1920-х, когда кинули клич призвать в литературу "пролетариев", их тоже переписывали профессионалы. Считалось это политически полезным. Но где те "пролетарии-самородки"? Трудно преодолеть авторскую глухоту. Разбираем подборку автора, много замечаний... А потом появляется его публикация – с теми же ошибками.
А. Кислицына: Кажется, хорошо, если редактору близок по духу, темпераменту автор. На деле бывает наоборот. Поэт-авангардист Жибуль прекрасно редактирует тексты вовсе не авангардистские. Есть люди, которым редактор и не нужен, яркие и сильные творцы. Но в некоторых жанрах, например, исторической прозе, военной, необходима помощь специалистов.
Р. Боровикова: Читала книгу, в которой Радзивилл Николай Чёрный показывается православным, хотя он был кальвинистом. Не хватило компетентного редактора! А чего только не появляется в маленьких издательствах! В сборничке, изданном тиражом пятьдесят экземпляров, мой знакомый обнаружил свое стихотворение на афганскую тему. Сказал об этом автору сборника... А тот спокойно: "Да, ваше стихотворение мне понравилось. И я включил его в свою книжку".
Л. Рублевская: Могут еще и сказать, что это постмодернизм...
Р. Боровикова: Получается дискредитация литературы! Убеждена: у книги, как и раньше, должен быть и редактор, и корректор, и стилист...
Л. Рублевская: Раньше это регламентировалось жесткой идеологической системой, где самиздат изначально был запретным.
А. Кислицына: Прежде книги были рассчитаны на длительный срок. Сегодня во всем мире они актуальны от премии до премии. Книга вышла, ее презентовали, она попала в премиальную обойму, а на следующий год уже на слуху новые. Какой смысл вкладывать все в книгу, если она живет один год?
Л. Рублевская: Кстати, в прежние века обходились без редакторов. Их роль выполняли салоны, публичные чтения.
А. Кислицына: В прежние века все же книги писали высокообразованные люди. В сравнении с ними нам не хватает не стиля, а знаний, умения мыслить. У нас в литературе фактически всеобуч. Как сказал американский культуролог Джон Сибрук, понятие иерархии между культурой аристократии и коммерческой уничтожено, потому что взамен появилось понятие модности. Значимость писателя измеряется длиной очереди за автографами. Донцова, сделав имя, может издавать книги даже о том, в чем ничего не понимает. В результате дилетантизм и профанация стали синонимом современной литературы. На наших глазах образуются новые формы существования литературы. Фуршет – такая же составляющая литературного процесса, как работа с редактором.
Р. Боровикова: Недавно была я на презентации... Пока мы стояли и разговаривали, каких-то пять здоровенных мужиков быстренько подошли к столу, все съели, выпили и ушли. Никто не знал, кто они такие. Оказалось, эта компания каждый день ходит с презентации на презентацию и таким образом кормится.
Л. Рублевская: При этом мне постоянно присылают рукописи с просьбой почитать...
А. Кислицына: И мне присылают, прямо домой.
Л. Рублевская: Одну недавно получила, писанную от руки, с картинками, еще и пять тысяч рублей автор приложил.
А. Кислицына: О, я, наверное, этого автора знаю! Я тоже получила от него такое послание с купюрой!
Р. Боровикова: И я тоже!.. И что делать? Обращаются многие. С одной стороны, сочувствуешь, я вообще стараюсь жить по Библии: если кто-то стучится, ему откроется. Но однажды попробовала помочь и заработала такие хлопоты... Потому что человек посчитал, что у меня много свободного времени, стал названивать, читать по телефону стихи, советоваться... И отказаться неудобно, но и мне такое зачем? Не лучшие тексты, удовольствия от них я не получаю... Автор хочет, чтобы я над ними работала, а ведь это большой труд! Но не скажешь же человеку пенсионного возраста о плате за мою работу...
А. Кислицына: Знаете, в отличие от врачей, которые давали клятву Гиппократа, мы не обещали, что будем помогать каждому, кто нуждается в "литературной помощи".
Р. Боровикова: А чтобы хорошо отредактировать произведение, его надо полюбить!
А. Кислицына: Согласна. Хороший редактор – это и культуртрегер. Один из таких, издающий сборники молодых поэтов, регулярно в Интернете ссорится с теми, кто делает замечания "его" авторам.
Что же делать?
Л. Рублевская: Начнем с того, что рукопись обязательно должна быть в электронном варианте.
А. Кислицына: Везде требуют и распечатку!
Л. Рублевская: Не везде. Многие российские издательства пишут на сайтах, что бумажные рукописи не рассматривают. И обязательно просят подготовить резюме, то есть короткий пересказ. Если нужно присылать не весь текст, а отрывок, выберите самый эффектный. В белорусские издательства действительно лучше отнести и бумажный вариант, на листах формата А4, в папке, с указанием данных об авторе и контактов.
Р. Боровикова: Посоветовала бы обратиться в государственные издательства, где сохранилась прежняя система работы с рукописями.
Л. Рублевская: Вначале все же опубликоваться в периодических изданиях! В крупных издательствах автора обязательно спросят, где он раньше печатался, если нет – и говорить не станут.
А. Кислицына: И это нормально. Издатель из Германии рассказывал, у них не бывает, чтобы "человек с улицы" издал книгу: вначале тексты в журналах, реакция критики. И еще – там пропорция книг прозы и поэзии один к десяти. В пользу прозы.
Л. Рублевская: На сайтах издательств нередко можно прочитать: "Поэтические сборники не рассматриваются". Некоторые читатели нашей газеты тоже постоянно забывают, что "СБ" – не литературная, а общественно-политическая газета. Так что поначалу узнайте, что стоит предлагать в облюбованное вами место.
Р. Боровикова: Нужны и талант, и момент удачи. Франсуаза Саган свой первый роман "Немного солнца в холодной воде" напечатала в очень юном возрасте. Пришла к издателю, через две недели появилась книга.
Л. Рублевская: Посоветовала бы принимать участие в литературных конкурсах. Это хорошая стартовая площадка. Возможно для пробы вывесить свой текст в Интернете на литературном сайте.
А. Кислицына: Не стоит. Там не читают опытные редакторы.
Р. Боровикова: Для консультации можно обращаться на критический сайт Союза писателей Беларуси.
А. Кислицына: Редактора искать из профессиональных писателей!
Л. Рублевская: И не считать, что всяк должен быть счастлив ознакомиться с плодами вашего вдохновения. Вы, скорее всего, для известного писателя сотый за год, кто желает его таким образом осчастливить. И не отчаивайтесь – литературный агент Джоан Роулинг десятки издательств обошел, пока рукопись пристроил.
Автор публикации: Людмила Рублевская.
Источник: газета “СБ – Беларусь сегодня”
