Нашу книгу писал Дед Мороз

Писательский дуэт из Беларуси Евгения Пастернак и Андрей Жвалевский раскрывают своим читателям страшную тайну.

Одни из самых популярных и любимых авторов для подростков Евгения Пастернак и Андрей Жвалевский недавно выпустили новую книгу «Сиамцы». Андрей и Евгения – давно сложившийся и успешный тандем не только у себя на родине – в Беларуси, но и в России. В канун старого Нового года мы решили вспомнить с ними про Деда Мороза и волшебство, ведь о нем они знают не понаслышке.

У вас есть книга «Правдивая история Деда Мороза». А есть доказательства существования Деда Мороза?

Пастернак и Жвалевский: Во-первых, несомненным доказательством существования Деда Мороза являются птерки и охли. Именно они нам о Деде Морозе и рассказали. Вы же не будете подозревать их в обмане? Во-вторых, доказательством стала сама книга. Время от времени она словно сама писалась. Без вмешательства Деда Мороза такого не случилось бы.

В «Правдивой истории» инженер Сергей Иванович Морозов, прогуливаясь в Рождество перед Новым, 1912 годом со своей женой Машей по Санкт-Петербургу, попадает под волшебный снег, который, оказывается, выпадает здесь один раз в 50 лет. Сами того еще не ведая, супруги становятся на следующие полстолетия исполнителями новогодних детских мечтаний – Дедом Морозом и Снегурочкой. Если бы этими героями были бы вы, что вас больше всего пугало бы в этой новой роли?

Пастернак и Жвалевский: Ответственность. А вдруг мы кого-то обидим? Неправильно поймем? Забудем про какой-то подарок? Перепутаем подарки?

А в вашей жизни были чудеса? Можете вспомнить какую-то волшебную историю?

Пастернак и Жвалевский: Много чего было. Предсказали в 2007-м, что Косой переулок (улица Оружейника Федорова) на Рождество 2012 года будет перекопана – и точно, ее перекопали. В книге «Время всегда хорошее» написали, что в 2018-м появятся телефоны, которые в трубочку сворачиваются, – и они появились.

Но самая волшебная история случилась при написании «Москвеста». Там есть эпизод, когда наши герои в XV веке изображают венчание в церкви и якобы превращаются в голубей. Церковь нашли по интернету – на улице Пушечной. В XV веке она уже стояла. А в эпилоге решили похулиганить: написали, что ничего не изменилось в Москве в результате путешествия во времени, только возле церкви на Пушечной появился памятник двум голубям. Естественно, памятник мы выдумали.

И вдруг оказывается, что памятник есть! Двум голубям!!! В сотне метров от той самой церкви!!! Мы специально туда съездили, потрогали руками этих голубей… и стали более ответственно подходить к предсказаниям.

К слову о «Москвесте» – книге по истории Москвы. Историю Минска не планируете написать?

Пастернак и Жвалевский: Историю не планируем, нам «Москвест» очень тяжело дался, мы физики по образованию и привыкли к точным наукам. А история оказалась такая… ускользающая и такая вариативная, что пока мы не готовы опять в это погружаться. Но мы написали повесть «Сиамцы», в которой признаемся в любви к современному Минску.

Да, там много белорусских словечек. Ваши герои влюблены не только друг в друга, но и в Минск. Не хотите ли выпустить книгу на белорусском языке?

Пастернак и Жвалевский: Очень хотим. Как показывает практика, если мы чего-то хотим, то помешать нам не может ничто. Так что это просто вопрос времени.

Все книги этого тандема вызывают неизменный интерес у читателей и издателей.

В одном интервью вы сказали: «Мы сами еще не вышли из подросткового возраста, всем говорим, что мы 14-летние». А вот если бы в Новый год можно было загадать желание и вернуться хотя бы на день в прошлое. Какой день вы бы предпочли?

Пастернак и Жвалевский: Мы бы побоялись вмешиваться в собственное прошлое. Разве что посмотреть, как оно было на самом деле – в нашем отрочестве. Потому что мы помним свои ощущения, какие-то события… посмотреть бы, как это все со стороны выглядело. Но какой-то определенный день выбрать не можем.

Говорят, муж и жена – одна сатана. А в творческом тандеме как? Бывает, пишете и понимаете, что смотрите на вещи по-разному, каждый тянет одеяло на себя, как тогда быть?

Пастернак и Жвалевский: Бывает, что понимаем по-разному, но одеяло никто никуда не тянет. Видимо, оно у нас очень большое, на обоих хватает.

Евгения, вы какие-то женские хитрости применяете?

Пастернак: А зачем? Если бы для совместной работы нужны были какие-то хитрости, все бы это давно закончилось. Все эти «хитрости» на самом деле – это виды манипулирования, а я его на дух не выношу.

Если бы у вас была возможность встретиться с кем-то из ушедших детских писателей, кого бы вы выбрали? Какой бы вопрос важный задали?

Пастернак и Жвалевский: Ох… писателей лучше читать, чем с ними разговаривать…

Но если выбирать, то, наверное, с Астрид Линдгрен. Мы бы у нее спросили, тяжело ли было устраивать революцию в детской литературе. И как ее принимали критики и читатели. Думала ли она, что станет классиком.

А братьям Гримм задали бы всего один вопрос: «Как вы пишете вместе?»

Автор публикации: Анастасия Скорондаева.

Источник: Союз. Беларусь – Россия