Генералу Жоржу Катру, соратнику де Голля, не слишком повезло – пусть в честь него и назвали площадь между проспектом Вилье и бульваром Мальзерба, но в народной топонимике укрепилось иное прозвище – площадь Трёх Дюма. Всё дело в том, что на этой обширной площади ещё в девятнадцатом веке было решено увековечить в бронзе память знаменитого французского романиста, Александра Дюма-отца. Автор «Графа Монте-Кристо» проживал неподалёку, на бульваре Мальзерба, а теперь его статуя красуется практически на выходе из одноимённой станции метро («Мальзерб»). Главный Дюма сидит в кресле, в руке у него перо, на губах играет довольная улыбка, а у подножия примостились д’Артаньян с одной стороны и группа увлечённых читателей – с другой. Этот памятник появился на площади в 1883 году, автором его стал великий Гюстав Доре (проект статуи – его последняя работа).

На другой стороне площади в начале XIX века установили памятник другому Александру Дюма – сыну, автору пьесы «Дама с камелиями», прославленной Верди в опере «Травиата». Скульптурный сын выглядит не таким довольным жизнью, как скульптурный отец, – он изваян из мрамора, в руке тоже держит перо, а снизу на него взирают героини его пьесы. Дюма-младший также жил неподалёку от площади генерала Катру – на проспекте Вилье.

Третий Дюма, памятник которому установлен на той же самой площади, на самом деле был первым – это легендарный генерал Тома-Александр Дюма, сын чернокожей рабыни-гаитянки и французского аристократа, принимавший участие в египетском походе и итальянских кампаниях Наполеона, два года проведший в заточении. Первоначальный памятник Тома-Александру Дюма появился вблизи от памятников сыну и внуку в 1913 году – но во время оккупации Парижа он был разрушен нацистами, так как их не устроило происхождение Дюма-деда… Справедливость восторжествовала в 2009 году, когда на площади генерала Катру появился новый памятник работы скульптора Сан-Арсиде: это не статуя, не монументальный фонтан, не бюст, а …порванные оковы, символизирующие освобождение от рабства. И тогда площадь вновь стала такой, какой её привыкли видеть парижане, – площадью Трёх Дюма!

Другие памятники д’Артаньяну и трём мушкётерам находятся в Оше (на родине героя), Маастрихте (месте его гибели) и в Екатеринбурге (местный д’Артаньян имеет черты Михаила Боярского).

Дон Кихот и Санчо Панса (Мадрид)

Главный испанский писатель – разумеется, Мигель де Сервантес Сааведра, автор великого романа о Дон Кихоте Ламанчском. Логично, что одним из самых заметных памятников столичного Мадрида стал памятник Сервантесу – он уже без малого девяносто лет украшает площадь Испании и успешно конкурирует с ближними высотными зданиями. Клич о необходимости увековечить в камне образ великого сочинителя был брошен в 1915 году, накануне 300-летия со дня его смерти.

Было решено почтить память Сервантеса и одновременно с этим украсить совершенно новую площадь Испании, для чего в стране объявили национальный конкурс. Победителями стали архитектор Сапатера и скульптор Кулло-Валера, после чего начался сбор средств по всем испаноязычным странам. Памятник был задуман таким, чтобы мало не показалось: грандиозная стела украшена глобусом, гербами и статуями, у основания сидит сам писатель, изваянный в камне, а ниже – Дон Кихот верхом на лошади и Санчо Панса верхом на осле. Авторы проекта не забыли и про фонтан – в общем, реализовать все идеи разом было достаточно затруднительно, поэтому памятник открыли в 1929 году, когда он был ещё не полностью закончен. Доводил проект до ума сын скульптора Кулло-Валера в 1950-х: он же добавил к монументу статую Дульсинеи Тобосской. Любопытно, что точная копия бронзовой парочки персонажей в 1989 году появилась в Брюсселе, городе-побратиме Мадрида.

Другие памятники Дон-Кихоту и Санчо Пансе находятся в Омске, Москве, Габрово и так далее.

Доктор Айболит (Вильнюс)

У доброго доктора, который всех излечит-исцелит, был прототип – вильнюсский врач Цемах Шабад, проживавший на той самой улице, где теперь стоит памятник старичку в шляпе и девочке с кошкой на руках (девочка переживает за здоровье питомицы, но с ней совершенно точно всё будет хорошо!). Выходец из еврейского квартала Вильнюса (тогда ещё Вильны), Цемах Шабад получил образование в Москве, сражался с эпидемией холеры в Астрахани, а в 1905 году был выслан как неблагонадежный элемент за границу – в Германию. В родной город доктор вернулся лишь спустя несколько лет, служил военным врачом во время Первой мировой, а потом до конца своих лет лечил больных в Вильнюсе, не отказывая никому из пациентов. С Корнеем Чуковским Айболит познакомился в 1912 году, писатель дважды гостил у Шабада, называл его на русский манер «Тимофеем Осиповичем» и был потрясён его личностью.

Цемах Шабад был подлинным гуманистом и просветителем, он бесплатно лечил бедных, помогал многодетным семьям, организовал несколько школ и вправду не делал никакой разницы между своими пациентами – с одинаковым усердием исцелял и какого-нибудь генерала, и несчастную кошку, проколовшую язычок рыболовным крючком (возможно, именно её держит на руках скульптурная девочка!). В 1935 году доктор Айболит проводил очередную операцию, он был уже в возрасте, проявил неосторожность, порезавшись, – и умер от сепсиса. В мае 2007 года стараниями потомков Шабада (к которым, как говорят, относились и Майя Плисецкая, и Михаил Ботвинник) на углу улиц Диснос и Месиню был открыт памятник Цемаху Шабаду – прототипу доктора Айболита (скульптор – Ромас Квинтас). О том, что на создание персонажа Чуковского вдохновил именно Шабад, говорил сам автор (не будем вспоминать историю с доктором Дуллитлом, книгу о котором в 1925 году пересказал Корней Иванович).

Другие памятники доктору Айболиту и его прототипу находятся в Еврейском музее Вильнюса, а также в Анапе, Иркутске, Кирове, Витебске, Бердянске, Одессе, Новосибирске и др.

Девушка с косой от попы до затылка (Москва)

«Увидеть её на перроне, с косой от попы до затылка, и от волнения зардеться, и вспыхнуть, и напиться в лежку, и пастись, пастись между лилиями – ровно столько, чтобы до смерти изнемочь!» Памятник героине поэмы «Москва – Петушки», которая «не девушка, а баллада ля бемоль мажор!» логичнее было бы установить на Савёловском или Курском вокзалах, а не на площади Борьбы, где теперь присутствуют и сам бронзовый Веничка Ерофеев в раздумьях, и его красавица из Петушков. Поначалу, говорят, так и было – скульптуры, созданные Валерием Кузнецовым и Сергеем Манцеревым в 2000 году (спустя 10 лет после смерти Ерофеева), занимали каждая своё место: девушка с косой ждала Веничку на перроне в Петушках, а сам Веничка, с трудом стоящий на ногах, – на перроне Курского вокзала. Затем те, кто принимает ответственные решения, вознамерились сделать то, что не сбылось в поэме, – объединить девушку с Веничкой. И перенесли оба памятника на тихую, вопреки своему имени, площадь Борьбы (метро «Новослободская»). Но литература в очередной раз победила реальность – девушка и Веничка разделены аллеей, ограждены кирпичными заборчиками, да и смотрят каждый в свою сторону. На постаментах – цитаты из поэмы. «Нельзя доверять мнению человека, который еще не успел опохмелиться» – у Венички. «В Петушках жасмин не отцветает, и птичье пение не молкнет» – у девушки.

Человек-невидимка (Екатеринбург)

Первый в мире памятник учёному Гриффину (он же – Человек-невидимка), персонажу романа Герберта Уэллса, был установлен (если можно так сказать) в Екатеринбурге, по адресу ул. Белинского, 15, слева от главного входа в библиотеку имени Белинского. Два отпечатка ног на бронзовой плите размерами 1х1 м принадлежат разным людям: левая – прозаику Евгению Касимову, правая – художнику Александру Шабурову. Именно этим выдающимся уральцам пришла мысль сделать невидимое видимым, что и было осуществлено в 1999 году.

Памятником Человеку-невидимке называют также пустой постамент в Санкт-Петербурге (наб. р. Фонтанки, 132). Когда-то здесь был установлен бюст императора Александра II, на свои средства построившего больницу «для рабочего населения». В 1930-х бюст отправился на переплавку, постамент уцелел, а в народе со временем закрепилась мысль о том, что памятник тут всё-таки есть. Просто его никто не видит.

Чижик-Пыжик (Санкт-Петербург)

История появления этого крошечного памятника на сто процентов литературная – идею поставить крепко пьющей птичке статую на Фонтанке высказал Андрей Битов, а воплотил её в жизнь Резо Габриадзе совместно с архитектором Славой Бухаевым в 1994 году.

Популярная песенка о Чижике, как считается, была посвящена не столько птице, сколько собирательному образу студента Императорского училища правоведения: оно располагалось в доме за номером 6 по набережной Фонтанки. Студенты-правоведы щеголяли в зеленых мундирах с желтыми обшлагами, а по зиме носили пыжиковые шапки – вот вам и чижик, и пыжик сразу. Теперь история забылась, персонаж давно вытеснил из народной памяти прототип, который «на Фонтанке водку пил» – и к 11-сантиметровой фигурке птички-чижика приходят загадывать желания многочисленные туристы (как всегда в Петербурге, процесс загадывания многоступенчатый и сложный). Семь раз чижика похищали с его законного места рядом с 1-м Инженерным мостом, но каждый раз скульптуру возвращали или восстанавливали заново.

Медвежонок Паддингтон (Лондон)

Любимый всеми детьми (и многими взрослыми!) медвежонок, прибывший в Лондон из Дремучего Перу, вот уже 19 лет увековечен в бронзовой статуе на вокзале Паддингтон, где, собственно, и состоялось историческое знакомство персонажа с его новой семьёй – Браунами. Сказки Майкла Бонда – уютные, мудрые и добрые – давно превратились в популярный торговый бренд: повсюду в Лондоне продаются плюшевые медведи в синих пальто и красных шляпах, чай Паддингтона, мармелад Паддингтона и так далее, а недавно в Королевстве была отчеканена новая серия 50-пенсовых монет с его же изображением. Памятник работы Маркуса Корниша (по мотивам классических рисунков Пегги Фортнум, первого иллюстратора, работавшего над книгой в 1958 году) появился на вокзале, подарившем медвежонку имя, в 2000 году. Бронзовый Паддингтон – с табличкой «Пожалуйста, позаботьтесь об этом медведе» – робко сидит на чемодане, всматриваясь в своё неопределённое будущее. Теперь можно точно сказать, что оно оказалось коммерчески успешным, – и в подтверждение заглянуть в сувенирный магазин Paddington Bear on Paddington Station.

Обломов (Ульяновск)

Память об одном из самых неоднозначных (в последнее время модна версия о том, что Обломов страдал тяжелейшей депрессией) персонажей русской литературы запечатлена в Ульяновске в виде аляповатого дивана из металлопластика и домашних тапочек – рядом со всем этим благолепием стоит памятник И.А. Гончарову, родившемуся в Симбирске в 1812 году. Первым в сквере Гончарова появился диван, сделанный по проекту архитектора Игоря Смиркина и украшенный, по всей видимости, рекламой спонсора – или просто рекламой. Есть на диване, впрочем, и цитата из романа «Обломов»: «Здесь я понял поэзию лени и буду верен ей до гроба, если только нужда не заставит взяться за лом и лопату. Иван Гончаров. Симбирск. 1849 год».

Чуть меньше чем год спустя, 12 июня 2006 года, к дивану добавились тапочки Обломова, над которыми потрудились мастера местной кузнечной артели «Корч».

Ассоль (Ханты-Мансийск)

Девушка, поджидающая корабль на берегу – излюбленный скульпторами сюжет, и лишь в некоторых случаях уточняется отдельно, что это не просто какая-то там девушка. Это Ассоль, самая романтическая героиня русской литературы ХХ века, выглядывающая на горизонте обещанные алые паруса… В 2005 году героине Александра Грина был поставлен памятник в Ханты-Мансийске, на набережной Иртыша. С платочком в руке бронзовая девушка встречает своего капитана, а вместе с ним и все приходящие суда. Любопытно, что скульптор Борис Вихорев и инициаторы возведения статуи поначалу считали, что это памятник некой абстрактной славянке, не встречающей, а провожающей моряков: в проекте памятник имел название «Прощание славянки». Но местные жители решили иначе – и переименовали скульптуру в «Ассоль Корабельную».

А вот памятник в Геленджике (скульптор Дмитрий Лындин, 2011) изначально строился в честь героини Грина – поэтому Ассоль имеет узнаваемые черты Анастасии Вертинской. В Кирове, на родине писателя, бронзовая Ассоль сидит на камне, как бы готовясь пустить в море игрушечный парусник, а в Череповце держит корабль перед собой на вытянутой руке.

Бравый солдат Швейк (Самара)

Судя по всему, знаменитый роман Ярослава Гашека был популярен в странах бывшего СССР едва ли не сильнее, чем на родине, – иначе откуда взялось бы столько памятников Швейку на просторах России и Украины? Бравый солдат увековечен в Петербурге и Бугульме, в Одессе и Львове, но самый замечательный из всех памятник Йозефу Швейку был установлен в Самаре, на углу Куйбышева и Некрасовской, в 2013 году в честь 130-летия Ярослава Гашека (архитекторы А. Куклин, Н. Куклин, К. Цибер). Швейк имел полное право на то, чтобы воплотиться в бронзе именно в Самаре, так как его создатель проживал здесь в 1918 году в гостинице «Сан-Ремо». Самарский бравый солдат сидит на бочке пороха с трубкой в руке, а в ногах у него пёс, преданно ожидающий, «что сейчас будет» – это отсылка к предвоенному прошлому Швейка, когда он занимался торговлей щенками.

Автор публикации: Анна Матвеева.

Источник: Год литературы