Все чаще взгляды наших современников обращаются к утонувшей Атлантиде – Советскому Союзу, его великим достижениям, его трагедиям и катастрофам, его мучительному и скоротечному концу.
Для моего шестилетнего сына, знающего о Советском Союзе из детских кинофильмов и рассказов Гайдара и Драгунского, он существует как легендарная страна Утопия. Он мечтает стать пионером и поехать в «Артек», хотя догадывается, что этого больше нет.
Дмитрий Быков, талантливый, трудолюбивый, плодоносный, как яблоня, написал важную и нужную книгу «Советская литература. Краткий курс», объясняющую, что мы должны найти для себя в великой советской русской литературе, что можно и нужно спасти от снега забвения.
Некоторые имена так прочно забыты. Константин Федин – кто его читал? Быков. Он прочел и советует нам стряхнуть пыль с его романа «Города и годы» и найти там рассказ о судьбе интеллигента в революции и войне.
Или Леонид Леонов – Быков прочел его гигантский роман «Пирамида» и даже рассказал нам, что это одна из важнейших книг века и даже для XXI века. Кто б знал? Быков пишет и о Ник. Шпанове, прочно позабытом авторе политических триллеров, и советует прочесть его давний бестселлер «Первый удар». Сталин перечитывал его в дни битвы под Москвой.
Быков восстанавливает справедливость в отношении Валентина Катаева – его лучшие и последние книги были оболганы и заклеймены предшественниками нынешних либерастов, но Быков видит его огромный талант: «ему не могли простить качества, силы любви и тоски».
Быков доброжелателен, а это приятное качество в критике. Его предшественники из либерального лагеря, писавшие о советской литературе, демонстративно зажимали нос, как будто столкнулись с чем-то, что кот сдуру домой принес. Быков находит положительные и искупающие черты даже в романе Панферова «Бруски» – в нем дышат почва, земля и народ, произрастающий из земли, дано «онтологическое оправдание коллективизации, а этого никто не пытался сделать». Быков отмечает его неожиданное родство с Платоновым.
C уважением пишет он о Максиме Горьком с его мечтой о новом человеке и ненавистью к мещанству. Он восхищается романом «Мать», в котором «женщина, носительница сострадания, нежности и безоглядной смелости, становится залогом спасения мира». Он отвергает версии об «украденном» «Тихом Доне» и называет его «величайшим романом ХХ века». «Страшная книга. И очень хорошая».
Быков плачет, когда читает Твардовского с его «исконно русской, крестьянской интонацией». Меня тронуло это признание. Он приводит замечательные строфы этого поэта, когда-то считавшегося первым, а потом подзабытого. Он по-доброму пишет об Эдуарде Асадове, которого мое поколение и за поэта не считало. «Вас читают только девушки», – сказали ему, и он ответил: «А разве девушки – не люди?».
Быкову нравится погибший СССР; брежневскую эпоху он считает самой лучшей в истории России, а тогдашний советский народ – куда более культурным, нежели нынешний. Он искренне ненавидит курс на оглупление человека, на превращение его в быдло, на возвышение элит. Демократ он, Дмитрий Быков, и его связь с «креативным классом» представляется читателю этой книги делом случайным.
Автор публикации: Исраэль Шамир.
Источник: газета «Комсомольская правда в Белоруссии», 02.10.2013.
