Перепалка о двух концах

Когда Ибсен узнал, что в немецких театрах меняют финальную сцену «Кукольного дома», в которой Нора объявляет мужу о том, что уходит от него, на общественно одобряемое примирение супругов, он написал собственный альтернативный конец. В нем Хельмер отводил Нору к их спящим детям, Нора восклицала: «Это преступление против меня, но я не могу их бросить» − и падала на пол. Сам Ибсен считал этот финал «варварским» и просил использовать только в чрезвычайных ситуациях.

В черновиках Хемингуэя сохранилось 47 вариантов финала «Прощай, оружие!». От окончательного, в котором Кэтрин и ее с Фредериком ребенок погибают во время родов, существенно отличался один. В нем выживал ребенок, а главный герой глубокомысленно замечал: «Несправедливо начинать новую историю в конце старой, но такова жизнь. Нет конца, кроме смерти, и только рождение − начало».

Прежде чем оставить ограбленного пограничниками Остапа Бендера на советско-румынской границе, Ильф и Петров рассматривали другой финал для приключений великого комбинатора. В первой редакции роман заканчивался выходом счастливых Остапа и Зоси из ЗАГСа: «На среднем пальце Остап увидел маленькое чернильное пятно, посаженное, когда Зося выводила свою фамилию в венчальной книге. Перед ним стояла жена».

В первом издании романа на немецком языке драматический финал, в котором борец за независимость Болгарии Инсаров умирает на руках любящей жены по пути на родину, был заменен переводчиком на хеппи-энд, что очень разозлило Тургенева: «Вообразите, заставил Инсарова тронуться слезами матери Елены, отказаться от борьбы за родину, остаться в Москве и − поступить на русскую службу! Каково это моему авторскому сердцу!»

В 1935 году Сергей Прокофьев написал музыку для балета «Ромео и Джульетта» на либретто Сергея Радлова и Адриана Пиотровского, в котором история двух влюбленных заканчивалась не двойным самоубийством, а их совместным побегом от родителей в поисках счастья. Однако такая версия шекспировской трагедии так и не получила сценического воплощения − дирекция Большого театра отказалась ставить балет по такому вольному сюжету, и Прокофьев написал музыку для традиционного финала.

По сохранившемуся в семье Пушкина преданию, роман должен был закончиться не запоздавшим признанием в любви Онегина Татьяне и ее решительным отказом, а их тайным побегом. Помешала такой развязке любовная история в семье самого Пушкина − его сестра Ольга вопреки воле родителей обвенчалась со своим возлюбленным, что вызвало скандал и недовольство Пушкина: «Ты мне испортила моего Онегина: он должен был увезти Татьяну, а теперь... этого не сделает».

Счастливый конец у «Больших надежд» появился после того, как Диккенс дал почитать корректуру рукописи своему другу Бульвер-Литтону. В первоначальной версии Диккенс не отправлял держащихся за руки Пипа и Эстеллу в туман у развалин дома мисс Хэвишем, а устраивал им случайную встречу в Лондоне и подчеркивал невозможность героев быть вместе. Эстелла после смерти мужа выходила замуж за семейного врача, который однажды заступился за нее, став свидетелем ее ссоры с мужем.

По словам Сергея Танеева, одного из слушателей первой редакции «Воскресения», изначальный финал принципиально отличался от итогового. До того как Толстой придумал, что Катюша Маслова должна встретить политического заключенного Симонсона и отказать Нехлюдову, предполагалось, что они поженятся, Нехлюдов отправится за Катюшей в ссылку в Сибирь, а потом увезет в Англию, где он займется религиозной проповедью, а она огородом.

В 1959 году в The New York Times вышла статья, в которой утверждалось, что публикация второго тома «Поднятой целины» задерживается из-за конфликта Шолохова с партийными функционерами, недовольными тем, что в финале председателя колхоза Давыдова арестовывают по ложному доносу во время большого террора и в тюрьме он совершает самоубийство. Выход в свет финальных глав, в которых Давыдов был убит при попытке обезвредить контрреволюционеров, газета впоследствии связала с визитом к Шолохову Никиты Хрущева.

Известный нам по школьной программе финал «Маскарада», в котором Арбенин узнает о том, что отравленная им Нина не изменяла ему, и сходит с ума, был написан Лермонтовым по настоянию цензоров, не пропускавших пьесу к постановке из-за того, что в пьесе «добродетель недостаточно награждена». В первоначальном же варианте Лермонтов заканчивал пьесу смертью Нины, оставляя Арбенина без наказания. Цензоры, впрочем, хотели другого − в их представлении пьесу нужно было закончить счастливым примирением супругов.

Во втором издании «1984» в финале была изменена всего одна деталь, но она в корне меняла смысл книги. Пропущенный через комнату 101, предавший Джулию и все свои идеалы, Уинстон машинально выводит на пыльном барном столе «2+2=». Однако если в первом издании он, как законопослушный гражданин Океании, писал в конце уравнения «5», то в новом после знака «=» ничего не следовало и оставалась надежда, что герой сохранил способность к мыслепреступлению. Внес ли эту правку в новое издание сам Оруэлл (перед смертью он принимал активное участие в подготовке публикации) или цифру случайно пропустил при наборе сотрудник типографии, до сих пор неизвестно.

После громкого успеха «Десяти негритят» Агате Кристи стали поступать просьбы от драматургов позволить переработать роман в пьесу, но писательница решила заняться этим сама. В отличие от романа, где погибали все приехавшие на остров гости, в пьесе «И никого не стало» двое героев не только остались в живых, но и были оправданы. В финале пьесы выяснялось, что Веру не пустил к ее утопающему воспитаннику его дядя, рассчитывавший получить после его смерти наследство, а капитан Ломбард не оставлял заблудившуюся экспедицию на произвол судьбы, а ходил за помощью, но опоздал.

Первая прошедшая цензуру инсценировка «Дубровского» была написана в 1876 году Д. Лобановым для балаганов и общедоступных театров и имела совсем не пушкинский финал. Вместо отказа Маши уйти с раненым Дубровским от Верейского, с которым ее только что обвенчали, в пьесе Дубровский умирал от ранения, а Маша произносила: «Здесь мы не могли быть счастливы, люди разлучили нас, но там, милый мой, мы будем вместе!», выхватывала кинжал и закалывалась.

Через 75 лет после выхода «Короля Лира» английский поэт Наум Тейт написал адаптацию трагедии, превратив ее в мелодраму. В его версии погибали только старшие дочери короля − злые Гонерилья и Регана, Лиру же возвращали корону и он повторно отрекался от престола в пользу младшей дочери Корделии, которая выходила замуж за Эдгара. Пьеса заканчивалась словами «Истина и Добродетель наконец восторжествуют». В таком виде пьесу ставили в Англии следующие 164 года, пока в 1845 году не была восстановлена шекспировская версия.

По первоначальному замыслу длинноносый Пиноккио должен был не превратиться из деревянной куклы в настоящего мальчика, а умереть повешенным Котом и Лисой на дубе. Изменить конец и продолжить приключения Пиноккио Коллоди убедил редактор «Детской газеты», посчитавший, что его читатели достойны счастливого и нравоучительного конца.

В первом английском издании «Моби Дик» заканчивался не чудесным спасением Измаила из морской пучины, о котором Мелвилл рассказывал в эпилоге, а сценой, в которой корабль с главным героем на борту уходит под воду. По каким причинам редакторы опустили 10 строк эпилога, неизвестно, также в этом издании отсутствуют и фрагменты романа, рассказывающие о сексуальной жизни китов.

Открытый финал романа − Николас Эрфе, выбравшийся из устроенной Морисом Кончисом мистификации, просит свою возлюбленную Алисон вернуться к нему − не давал покоя читателям с момента публикации «Волхва». Фаулзу приходили десятки писем с требованием разъяснить: будут ли Николас и Алисон вместе? Писатель давал на этот вопрос разные ответы: одному умиравшему от рака юристу он сообщил, что герои сошлись и были счастливы, а женщине, написавшей ему гневное письмо, что Николас и Алисон больше никогда не виделись.

По первоначальному плану Бёлля история про то, как желтые таблоиды затравили молодую девушку за мимолетную связь с членом леворадикального движения, должна была закончиться менее жизнеутверждающе. Вместо того чтобы убить журналиста, раздувшего скандал, Бёлль рассчитывал убить саму Катарину − она должна была покончить с собой.

Общественное недовольство концом «Пигмалиона» заставило Шоу написать послесловие, в котором он пояснял, что открытый финал, в котором Элиза ставит своего учителя Хиггинса на место отказом и уходит, нужно расценивать как хеппи-энд. И добавлял, что Элиза, разумеется, выйдет замуж за влюбленного в нее Фредди. В 1938 году для экранизации пьесы Шоу все же переписал конец и заставил Элизу остаться с Хиггинсом и стать его партнером.

Счастливый конец у романа появился в 1910 году − почти через 100 лет после выхода. В первой экранизации «Франкенштейна» ее создатель Джеймс Сирли-Доули отказался от убийства монстром Элизабет молодой жены Виктора Франкенштейна и придумал альтернативный конец, в котором чудовище видит свое отражение в зеркале и исчезает, а новобрачные остаются целы и невредимы.

В итоговой редакции повести, опубликованной в «Современнике» в 1842 году, портрет ростовщика крадут с аукциона − и значит, ему предстояло продолжить свои приключения. В первой редакции, опубликованной в 1835 году в «Арабесках», финал был совсем другой − после того как сын автора картины рассказал ее зловещую историю, все присутствующие на аукционе увидели, что черты странного изображения почти нечувствительно начали исчезать и вместо портрета появился пейзаж.

В 1816 году Остен дописала свой последний роман, но осталась недовольна финалом и через несколько месяцев заменила последние главы, в которых Энн и капитан Уэнтворт встречались наедине и без лишнего драматизма выясняли, что их помолвка была разорвана из-за недопонимания и чувства обоих все еще живы, на сложную коллизию: Уэнтворт узнавал, что Энн все еще любит его, подслушав ее разговор с капитаном Харвиллом, и тут же писал ей письмо с просьбой решить его судьбу. Новая концовка романа удовлетворила Остен, а впоследствии была названа одной из самых эффектных в английской литературе.

В бумагах Экзюпери сохранился эпилог к повести, в котором сентиментальный рассказ летчика о том, как он жил после расставания с Маленьким принцем, дополнен мрачным размышлением о жизни звезд, на которых побывал принц: «На одной звезде кто-то потерял друга, на другой кто-то болен, на третьей − воюют. Маленький принц все это видит. Для него ночь беспощадна, как и для меня, его друга».

Душеспасительного финала, в котором Русалочка превращается в дочь воздуха, чтобы попасть в рай, совершая 300 лет добрые дела, в первом издании сказки не было. В нем, не сумев убить разбившего ей сердце принца, Русалочка бросалась в воду и становилась морской пеной.

В первом, журнальном, издании романа редактор «Русского вестника» Катков отказался печатать восьмую, заключительную часть романа из-за нападок Толстого на русских добровольцев в Сербии и опубликовал сообщение для читателей: «В предыдущей книжке под романом Анна Каренина выставлено: „Окончание следует“. Но со смертию героини собственно роман кончился. <...> все прочие живы и здоровы, а Левин остается в своей деревне и сердится на славянские комитеты и на добровольцев». О том, что дочь Анны и Вронского забрал на воспитание Каренин, а Левин духовно прозрел и полюбил своего ребенка, первые читатели так и не узнали.

Сценаристы экранизации «Завтрака у Тиффани» до неузнаваемости изменили финал романа, чем Капоте остался крайне недоволен. Если в романе главной героине не удалось найти своего кота и она уехала в Южную Америку, то в фильме кот нашелся, а у Холли завязался роман с соседом.

В финале романа Бёрджесса главный герой, несмотря на возвращенную ему способность к насилию, принимал решение отказаться от него. В фильме Кубрика это явно не входило в планы главного героя: в финале, избавленный от тошноты при мысли о насилии, он заявляет «Я полностью исцелился».

В записных книжках Чехова сохранился короткий план рассказа «Крыжовник», в котором вместо удовлетворения от сбывшейся мечты в виде собственного поместья и плодоносящих кустов крыжовника главного героя ждало разочарование. «Через 2–3 года, когда у него рак желудка и подходит смерть, ему на тарелке подают его крыжовник. <...> Глядя на тарелку с крыжовником: вот, что дала мне в конце концов жизнь».

Годвин написал два финала к роману, каноническим считается романтический − Калеб сдает суду Фокленда и произносит пламенную речь, убежденный, что убийцей его сделало общество, а Фокленд, растроганный благородством Калеба, через несколько дней умирает. Однако существует и другой конец − после суда Калеб приходит в себя в камере, куда его посадили за ложное обвинение Фокленда, рассудок покидает его, он бредит и в бреду мечтает о надгробном камне, на котором было бы написано: «Здесь лежит то, что когда-то было человеком».

Знаменитый финал повести, в котором Питер Пэн прилетает к повзрослевшей Венди, чтобы забрать ее дочь на остров Нетинебудет, тоже мог бы быть другим. Работая над пьесой, которая позже легла в основу повести, Барри всерьез рассматривал вариант оставить Венди с Питером − они даже должны были найти в Кенсингтонских садах младенца, чтобы было кому заботиться о Питере, когда Венди вырастет.