Иван – крестьянский сын
8 февраля исполнилось 100 лет со дня рождения народного писателя Беларуси Ивана Мележа. Классик белорусской и советской литературы родился в самой обычной семье полесских крестьян в деревне Глинищи Хойникского района Гомельской области – именно здесь корни не только его семьи, но и творчества. А мы сегодня расскажем о тех подробностях жизни знаменитого писателя, которые читателям, быть может, неизвестны.
Рифмованные строки
В литературе это сплошь и рядом: знаменитые прозаики свой путь нередко начинают с попыток поэтического творчества. Именно так случилось и с Иваном Мележем: мать писателя любила петь, а от протяжной полесской песни недалеко и до любви к поэзии. Школьником Мележ выписывал в отдельную тетрадь полюбившиеся произведения русских и белорусских классиков: Пушкина, Некрасова, Янки Купалы, Павлюка Труса… Желание сочинять самому пришло еще в начальных классах десятилетки, но первые свои строки начинающий поэт скрывал ото всех. До тех пор, пока об этих попытках творчества не узнал преподаватель литературы из школы в Хойниках, где учился мальчик. И кто знает, появилось бы на корешках книг имя Ивана Мележа, если бы не талантливый и неравнодушный сельский учитель Михаил Иванович Покровский? Именно он убедил паренька не бросать поэтические опыты и работать всерьез. Именно после разговора с учителем юный Иван Мележ решился и начал посылать свои стихотворения в различные редакции.
Первая публикация начинающего поэта случилась в 1939 году: в газете «Чырвоная змена» вышло стихотворение «Радзiме». Автору на тот момент было 18 лет. Затем его сочинения стали появляться на страницах газет «Лiтаратура i мастацтва», «Бальшавiк Палесся». Также вошел в его жизнь литературный кружок при газете «Гомельская правда» – в те годы подобные объединения существовали при каждой редакции. О кружке этом вспоминает белорусский советский поэт Дмитрий Ковалев, будущий редактор издательства «Молодая гвардия» и друг Мележа: «Руководил им Филипп Евменов, сам писавший когда‑то, потом ставший газетчиком, человек, беззаветно преданный поэзии. Многие известные теперь всей стране и за границей поэты и писатели начинали в этом кружке: Иван Шамякин, Кастусь Киреенко, сгоревший в танке Леня Гаврилов и павший под Берлином Микола Сурначов, вошедшие в большую литературу уже после смерти. Да и другие известные и малоизвестные поэты и прозаики. Стихи Ивана Мележа уже появлялись не только в местной, но и в республиканских газетах. Мы тогда за такими публикациями следили, даже районные газеты не ускользали от нашего внимания. Но и не сказать чтобы эти первые его поэтические опыты захватывали нас. Интересно было, что это написал наш сверстник, наш земляк. Наверно, и сам автор вскоре почувствовал, что иная поэзия, более обстоятельная и фактическая, почвенная, житейская, которую иначе и не выразишь, как в прозе, томительно зовет его к себе…»
Путь‑дорожка фронтовая…
В 1940 году Мележа призвали в армию, и юный поэт поучаствовал в походах на Бессарабию и Буковину, освобождая оккупированные Румынией земли. Затем грянула Великая Отечественная война, начало которой он встретил в Карпатах. Именно на фронте в Иване Мележе проснулся прозаик – невзирая на запреты, он до 1943 года вел дневник.
«Я i цяпер не магу спакойна чытаць гэтыя скупыя, хапатлiвыя словы, столькi тояць яны для мяне невыказнага, – писал Мележ. – Не магу чытаць спакойна, бо бачу не толькi тое, што не выказана, але i помню, у якiм стане ўсё пiсалася. Калi кожны запiс мог аказацца апошнiм. Таму, хто будзе чытаць гэта, я хацеў бы напомнiць: многiя мае запiсы пiсалiся на зняможных, нярадасных дарогах адступлення, пад пранiзлiвымi вятрамi зiмы 1941/1942 года. Таму яны такiя скупыя i таму ў ix столькi гаркаты».
Подразделение Мележа трижды было окружено фашистами и трижды вырывалось из окружения. В 1942 году под Ростовом‑на‑Дону Мележ был серьезно ранен в правое плечо (его раздробило осколком) и отправлен в госпиталь в Тбилиси. Ему грозила гангрена и ампутация конечности, молодой человек мог остаться без правой руки, если бы не талантливый хирург Антонов, сумевший ее спасти. После всех фронтовых перипетий и ранения Мележ получил инвалидность – и пророчество врачей: будет чудом, если ему удастся дожить до сорока. Писатель, всю жизнь тяжело болевший, продержался до 1976 года и успел отметить свое 55‑летие.
Фрагменты из дневника Мележ смог опубликовать только в 1969 году. Отдельно издан дневник был уже после его смерти и получил название «Першая кнiга» – потому что именно первой своей книгой и считал его писатель. А лежа в тбилисском госпитале, Иван Мележ написал повести «Сустрэча» и «Апошняя аперацыя». Левой рукой.
Хроники Полесья
«Полесская хроника» Ивана Мележа по праву считается национальной эпопеей и одним из важнейших произведений в белорусской литературе ХХ века. В трилогии «Людзi на балоце», «Подых навальнiцы» и «Завеi. Снежань» писатель подробно описывает свою малую родину – деревеньку, ютившуюся буквально на островке суши меж полесских болот, и жизнь крестьян в период коллективизации 1920—1930‑х годов. Все герои имеют реальных прототипов и взяты писателем из памяти, это образы земляков, живших в родной деревне Глинищи.
 |
 |
Над первой книгой – «Люди на болоте» – Мележ начал работать в 1956 году, в 1962‑м роман вышел из печати и удостоился премии им. Якуба Коласа. Примечательно, что автором иллюстраций к изданию стала Наталья Поплавская, в будущем известная белорусская художница: графика, иллюстрирующая произведение Мележа, два года спустя после выхода книги стала ее дипломной работой. Каким чудом удалось девочке‑студентке получить от издательства подобный заказ? Не иначе как вмешалась сама судьба. Факт остается фактом: «Люди на болоте» попали к Поплавской еще в виде рукописи, а созданные ею гравюры использовались неоднократно при издании романа Мележа в переводах на языки народов СССР и сегодня считаются классикой книжной иллюстрации.
Мало кто, кроме специалистов, знает, что «Полесская хроника» задумывалась Иваном Мележем как пятитомник. Несмотря на тяжелую болезнь, он планировал написать еще два романа, завершающих историю Василя Дятлика и Ганны.
Для не написанных еще книг писатель даже успел придумать названия – «За асакою бераг» и «Праўда вясны». Есть в черновиках Мележа фрагмент, рассказывающий о военной жизни Василя и о том, как тот возвращается в родную деревню Курени и видит ее сожженной, но, несмотря ни на что, говорит: «И все‑таки мы будем жить. Нас – не истребить! Потому что мы – народ!»
Автор публикации: Ирина Овсепьян
Источник: СБ – Беларусь сегодня
