15 июля исполняется 145 лет со дня рождения Алоизы Пашкевич (Тётки) – известной белорусской писательницы, автора стихов, прозы и публицистики, основоположницы детской дидактической литературы в Беларуси, а также общественного деятеля, внесшего значительный вклад в развитие и популяризацию белорусской культуры, языка, осмысление национальной идентичности. Многие из ее слов и сегодня трогают душу и остаются актуальными, а произведения являются бессмертной классикой.
Как известно, жизнь иногда подбрасывает сюрпризы даже там, где не ожидаешь. И в чем-то давно понятном и очевидном находится что-то на удивление новое и совершенно неожиданное. Что-то, что, возможно, и лежало на виду, но не замечалось. Сегодня мы хотим обратить внимание уважаемого читателя именно на такие вещи, а точнее, произведения. Да, даже не одно произведение, а два, автором которых, вероятно, могла быть хорошо знакомая каждому Тётка.
Начнем с небольшой исторической справки. Известно, что Алоиза Пашкевич являлась редактором первого белорусского журнала для деревенской молодежи «Лучынка». Хотя давайте называть вещи своими именами: некоторое время она была так называемым «серым кардиналом» данного издания, так как на обложке первых номеров журнала мы можем увидеть другое имя – Александр Власов. И только позже всего два номера были подписаны «Літаратурны рэдактар А. Крапіўка». Хотя это псевдоним, но принадлежность его очевидна как для тогдашнего читателя, так и для современника.
До сих пор журнал изучался литературоведами с точки зрения опубликованного на его страницах творчества определенных авторов, поэтому большинство псевдонимов, встречающихся в издании, в наше время маркированы. Конечно, статьи и произведения для журнала писала и сама редактор. Тётка затрагивала разные темы в научно-популярных статьях о явлениях окружающего мира (как, например, в статье «Газа»), в художественных произведениях, которые также носили образовательный («Гутаркі аб птушках») или морализаторский («Міхаська») характер.
К сожалению, нет в нашем литературоведении комплексного исследования издания «Лучынка». Некоторые публикации на страницах журнала выходили вообще без указания автора или были подписаны загадочными криптонимами, которые отсутствуют в словаре псевдонимов. В большинстве из этих текстов узнаются произведения известных белорусских авторов: Якуба Коласа, Владислава Голубка, самой Алоизы Пашкевич и др. Но некоторые публикации встречаются в белорусской печати в единичном варианте – только в «Лучынцы», и авторство их точно не определено.
Например, в первом номере журнала можно увидеть статью «Тытаніка», подписанную неоднозначным криптонимом Б-а. Размещаем текст публикации в конце статьи и осмелимся высказать предположение: автор статьи – Алоиза Пашкевич.
Если придерживаться этого мнения, то совсем не удивительно, что автор выбрала именно тему трагедии корабля «Титаник». Очевидно, что Тётка имела определенное чутье на темы с неисчерпаемым сроком актуальности. Ее художественная проза своей экзистенциальностью не уступает и всемирно известным шедеврам данного направления. И, конечно, подобные произведения долгое время не теряют популярности. Ее статьи, посвященные состоянию белорусского языка и культуры, сложно читать без слез, так как понимаешь, что за столетие почти ничего не изменилось. То же и с «Титаником»: могла ли знать Тётка, что история крушения лайнера станет для мировой культуры классической?
Анализируя ее известные статьи, созданные для журнала «Лучынка», сразу замечаешь сходство с предлагаемым вашему вниманию текстом. Вступление классически Тёткино: просвещение, дети, народ и достоинства, которые она потенциально в белорусском народе видит. Даже не будем проводить параллели, но вспомните финал «Успамінаў з паездкі ў Фінляндыю», где автор рассказывает об истории финского народа и его характерных качествах, приводя их не столько в пример белорусскому, а скорее как доказательство, что и так возможно. И в начале статьи «Тытаніка» тема человеческих качеств отсылает мысли читателя к английскому народу и примеру проявления его лучших черт при крушении корабля.
В описании устройства лайнера ‒ тоже классическая Тётка. Внимательность к деталям, описание мелких и, возможно, для кого-то не важных подробностей, которые помогают в создании наиболее яркой и точной картины. Пример тому ‒ и ранее упомянутые путевые заметки о Финляндии, и такие статьи, как «Газа», «Папараць-кветка», «Наша народная беларуская песня» и др.
Обращение к определенной личности, конкретному персонажу было для автора очень важным моментом. Это также добавляет яркости истории и упрощает ее понимание (а журнал, напомним, издавался для деревенской молодежи и должен был быть понятным каждому). К подобному примеру из творчества Тётки можно отнести листовки Белорусской социалистической громады, авторство которых также спорное, но наиболее частое мнение, что писала их Алоиза Пашкевич, в пользу чего довольно много аргументов.
«Што рабіць?» – бледнымі вуснамі шэпча цар Мікалай. (Из листовки «Чым ратуецца цар»)
…а ў тэлефон спешна паведамляе маладзенькага тэлеграфіста Філіпса: «Высылайце тэлеграмы ўсім караблём, што наш карабель прадзюраўлены <…>». Тэлеграфіст пры апараце збялеў як хустка, але цвёрдай рукой бьець тэлеграмы ва ўсе староны бязмернага акеяна! («Тытаніка»)
Понятно, что и бледные уста царя Николая, и преодолевающая ужас решимость молоденького Филипса ‒ художественный вымысел (как, вероятно, и сам молоденький телеграфист). Но насколько же этот прием наполняет историю эмоцией!
И тут же отметим, что написан текст очень просто. Простые образы, описанные простыми словами. Здесь даже далеко ходить не нужно: для Тётки, которая стремилась к просвещению народа, доступность понимания ее текстов читателям любой категории была главным приоритетом.
Особенно цепляет финал. Читатель видит, что трагическая смерть телеграфиста, капитана, музыкантов и других пассажиров не напрасна: «…будзе яна будзіць у сэрцах новых веліканаў». Даже в самых мрачных своих произведениях с понятным финалом Тётка всегда показывала, что каждый человек принес пользу этому миру и даже смертью своей оставил след. Герой Михаська из одноименного произведения после смерти желтыми листьями по воде криничной прошелестел свою историю автору, которая передала ее белорусу меньшему, брату. Сквозь умерших стариков Симона и Михала из «Асенніх лістоў» «елка або бяроза пусціць карэнне ў збалелыя сэрцы, выцягне з іх усю горыч і вынесе ў вясёлай зелені суроваму свету...».
Если вам показалось, что статью «Тытаніка» нужно было слишком глубоко копнуть для характеристики «очевидно», то подождите ‒ есть еще чем вас удивить. Вот тут то, что точно было на виду у каждого студента филолога-белорусиста, который хоть однажды писал курсовую / дипломную работу (конечно, самостоятельно, а как иначе?).
Обратимся к известному библиографическому словарю «Беларускія пісьменнікі», где можно найти отдельную статью, посвященную Тётке. В нем – краткая справка о жизни и творчестве автора и библиографический список публикаций ее и о ней ‒ и так о каждом писателе Беларуси до 1995 года. При внимательном просмотре меленьких буковок и тесно расположенных строк с перечнем публикаций, можно увидеть следующую библиографическую ссылку: «1937. Для мамы: [Верш] // Хрысціянская думка, № 4 / Пад псеўд. Крапіўка. Аўт. спрэчнае».
При поиске хоть какого-нибудь исследовательского отзыва об этом произведении и его авторстве вас ждет тупик ‒ стихотворение не заметил никто. Оно, как и статья «Тытаніка», встречается в белорусской печати лишь однажды ‒ в известном западнобелорусском журнале «Хрысціянская думка», редактором которого был ксендз Адам Станкевич. Обратившись к определенному номеру, к сожалению, читатель не найдет никаких атрибуционных подсказок: стихотворение размещено на «детской» странице, к нему нет никаких комментариев, но факт остается фактом: перед нами произведение, напечатанное белорусской латиницей, подписанное одним из наиболее известных псевдонимов Тётки в год, когда автора давно не было в живых. Возможно, впервые на просторах сети приводим его кириллический вариант:
Для мамы
Спатыкаем вясну:
После доўгага сну,
После цяжкай зімы надыходзе:
Бусел вунь клекатун,
Вясны пэўны вястун,
Разам з сонцам з спачынку выходзе.
У сваёй старане,
На сваёй баране,
Ён паправіць гняздо сваё хоча:
Пырай, мох і лямок
Цэлы Божы дзянёк
Без спачынку валоча й валоча.
Ён па лузе ідзе,
Па расе, па вадзе,
След у след з ім цень яго мкнецца.
Над крыніцай ляцяць
Пачала красаваць:
Жоўтым колерам к дзецям смяецца.
Чутна – пчолкі звіняць,
Дзеці ўжо гаманяць,
Бач, па кветку на луг выбягаюць:
І пайшлі грамадой,
Па лузе ўперабой,
Хто куды – рваць латаці спяшаюць.
Як нарвём, дык тады
Падальём ім вады,
І на вокнах расставім вязанкі:
Залатая латаць
Будзе ў вокнах зіяць ‒
Між вязанак твар нашае мамкі.
Попробуем взвесить все «за» и «против» принадлежности этого стихотворения к наследию Алоизы Пашкевич.
В пользу авторства писательницы говорит содержание произведения: беззаботное детство, весна, природа, аист на родной стороне. Описание очень напоминает одно из первых стихотворений Тётки «Лета» и вообще тематикой отсылает к многим примерам ее творчества.
Характерна автору легкая и даже «сказочная» лексика, среди которой... спрятались ботанические названия растений. Например, латаць, а точнее, лотать болотная, или куриная слепота – многолетнее растение семейства лютиковых с характерными желтыми цветочками. Но в случае Тётки и это не удивительно, ведь как раз во время работы над «Лучынкай», редактор активно интересовалась явлениями окружающего мира, в том числе и ботаникой, а со страниц «Лучынкі» даже обещала подарки тем, кто удачно засадит свой двор и деревню новыми цветами и деревьями.
Мог бы смутить тот факт, что произведение опубликовано более чем через 20 лет после смерти Тётки, но и здесь можно найти аргументы в пользу ее авторства. Журнал «Хрысціянская думка», как было отмечено выше, выходил под редакцией Адама Станкевича, который в свою очередь переписывался с Вацлавом Ивановским, имел тесные контакты с виленской интеллигенцией – теми людьми, с которыми при жизни контактировала Тётка. К тому же, в Литве долгое время жил муж Алоизы Пашкевич Степонас Кайрис, который заботливо хранил ее архив вплоть до Второй мировой войны, во время которой, к сожалению, от архива не осталось ничего. Так что вполне вероятно, что один из современников Тётки поделился стихотворением с редакцией. Почему бы и нет?
Аргументом против, особенно от тех исследователей, которые утверждали о поэтической неопытности автора, будет довольно сложная и нетипичная для ее творчества рифмовка. В целом, мы видим регулярную рифму, но, действительно, нетипичную для писательницы ‒ смежную либо перекрестную. Однако важно, что мы не знаем год написания. По творчеству Тётки, особенно позднему, видно, что поэтесса была очень склонна к экспериментам, поэтому ей ничто не мешало попробовать себя в новой форме.
Вопросы атрибуции всегда были сложными с точки зрения доказательства: невозможно говорить об авторстве со стопроцентной уверенностью, если не имеешь реального документального подтверждения. К сожалению, из наследия Тётки мы действительно получили очень мало. И все же, как видим, жизнь способна подбрасывать что-то неожиданное, поэтому, возможно, найдутся и доказательства ‒ всему свое время. Главное: никогда стоит считать, что хоть какая-то тема является закрытой. Всегда ждите неожиданного и верьте в безграничность мира так, как Тётка верила в безграничность возможностей всех белорусов.
Материал подготовлен отделом сопровождения интернет-портала.
